На автобус я не попала. Потому что когда ты, как полный наивняк, надеешься на авось и пытаешься в первый из четырех календарных выходных купить билет на автобус за пять минут до его отправления, итог немного предсказуем. В общем, еду на 12 часов, а пока что сижу дома и пинаю балду.
А не попинать ли мне балду в сторону ленивых размышлений про фанфики? А попинать ли.
История одного кинка
В юности Омегаверс был задорен и нагл. Ничто его не смущало, Обоснуй ему был не указ, и другие кинки пофигизму Омегаверса втайне завидовали.
- Не наглел бы ты, — хмуро намекал Рабство, напрягая литые мышцы и внушительно гремя кандалами. - Популярность у тебя временная, вот пройдет мода — и тоже будешь у Обоснуя по стеночке ходить.
Инцест, тихо кравшийся по стеночке к общему холодильнику, вздрагивал.
- Хочу наглеть — буду наглеть, - отвечал на это Омегаверс, закидывая ноги на стол и потягиваясь. - Ты мне не указывай, что делать. У меня креативность запредельная и в каждом тексте множественные оргазмы без стыда и моральных терзаний. Поучились бы, как надо, старики.
- Эх, молодежь... - качал головой Рабство. - У меня, помнится, тоже поначалу были оргазмы без терзаний. А потом...
- А потом, - передразнивал Омегаверс, - набежали морально одаренные фикрайтеры и загубили всю малину борьбой за права рабов-оборотней, рабов-людей, рабов-инопланетян и прочих обездоленных. «Снимем ошейники» и все такое. Я эту песню наизусть помню, можешь не повторяться. Запомни раз и навсегда, дружище: я сам себе Обоснуй. У меня основной инстинкт помножен на либидо мартовского кота и биологически обусловленное неприятие сексуальных табу.
- Какой ты все-таки желторотый юнец, - вздыхал Рабство и скорбно качал головой, оттесняя Инцеста и доставая из холодильника сухпаек.
- Гуляй, батя, - махал рукой Омегаверс, - и не мешай мне думать важную мысль.
- Важные мысли у него. Все думаешь, как бы шесть полов объяснить? - вклинивался Гендерсвап, отодвигая Инцеста все дальше от холодильника. Инцест вообще был для других кинков козлом отпущения, считался товарищем несерьезным и уважением не пользовался. Даже Ксенофилия, которого совсем недавно знали под именем Бестиалити, и Шота, который по понятным причинам активно скрывал имя, данное ему при рождении, устроились лучше. Наверное, сыграла роль их редкость и невменяемость.
- Вот еще! - фыркал Омегаверс. - Думать о полах — твоя забота. Я не могу решить, сколько в среднем держится узел.
Гендерсвап вздрагивал, чуть не роняя молоко.
- Фу, - говорил он, повернувшись к Омегаверсу. - и это еще мной Обоснуй недоволен. Вот доберется он до тебя — заставит подумать о важном.
Омегаверс лениво зевал.
«Мне бы их свободу, - завидовал про себя Инцест, наконец добравшись до заветного холодильника. - Я-то с пеленок у Обоснуя под сапогом...».
Так и жили.
Шло время, и задора с наглостью у Омегаверса поубавилось. Все чаще он задумчиво смотрел в окошко и хмурился, а на советы умерить гонор неостроумно огрызался. Обоснуй до него все-таки добрался, и проблема шести полов снилась Омегаверсу долгими ночами, представая в виде кокетливого многоцветного Кубика Рубика, который как ни крути — собрать больше двух граней не получается.
Долгие беседы с Обоснуем действовали Омегаверсу на нервы.
- Что ты от меня хочешь?! - возмущался он. - У меня по три пола каждого пола, сексуальные инстинкты австралийского непуганого кролика и родная смазка! Я себя так обосновал, что не подкопаешь, пиши не хочу! Что ты пристал-то?!
- А то пристал, что уже не особо-то хотят писать, - терпеливо раз за разом объяснял ему Обоснуй. - Ну что ты как маленький, Омегаверс? Чай не первый год промышляешь, не вчера родился, не на одном кинк-фесте выступил, не один фандом под себя подмял. Такие успехи — а в голове пустота. Думаешь, я к тебе по своей воле придираюсь?
Тут Инцест, вечно шныряющий на заднем плане, обычно заглядывал в кабинет Обоснуя на третьем этаже кинкового общежития и прислушивался. С Обоснуем у него были отношения получше, чем у других — видимо, Обоснуя подкупал реализм и некий ореол трагичности, с которым Инцест стыдливо преподносил свои рассуждения о запретной любви. Слушая, как Обоснуй вежливо, но настойчиво добивается от других кинков связных объяснений, Инцест повышал себе самооценку.
- А по чьей же? - безуспешно допытывался Омегаверс, упрямо надеясь услышать от Обоснуя что-то новое.
- Писатели над тобой голову ломают, читатели уже смеются. В таких условиях не каждый талант хороший серьезный макси выдаст, а пора несерьезных миников понемногу проходит. Люди теряют интерес, обвиняют друг друга в бездуховности. Так нельзя, теряешь хватку. Ты уж напрягись, придумай что-нибудь.
- Не буду я ничего придумывать! - кричал Омегаверс и выбегал из кабинета, чуть ли не сшибая с ног Инцеста.
Другие кинки сочувственно, а порой — злорадно наблюдали за кризисом Омегаверса, вспоминая свое первое столкновение с суровой реальностью фандомных теоретиков.
А как-то раз, рано утром, Рабство спустился на кухню и увидел Омегаверса с Инцестом, сидящих в обнимку, и аж присвистнул.
- Вот это я понимаю идея для текста! - сказал он одобрительно и улыбнулся. Улыбка угасла, когда он услышал всхлипывания Омегаверса и понял, что стал свидетелем не творческого процесса, а нервного срыва.
- Эй, что случилось-то? - спросил он .
- Что случилось... - всхлипнул Омегаверс. - Ты же это... ошейники там, борьба за права... и еще спрашиваешь...
- Ну-ну... - подал голос Инцест, бестолково похлопывая Омегаверса по спине. - Такое случается с лучшими из нас, ты уж поверь мне.
- Ну так что случилось? - снова спросил Рабство уже у Инцеста, так и не дождавшись связного ответа.
- У его авторов взыграли моральные установки, - объяснил Инцест. - Теперь там засилье мини-фиков PG-13 про борьбу за права омег, а каждой сцене NC-17 предшествует долгий дискурс о гендерных ролях. Биологическая детерминированность поведения граждан поставлена под сомнение, фикрайтеры приходят к выводу, что эволюционное развитие шестиполых видов сомнительно... в общем, плохо ему.
Рабство выгнул бровь.
- Нехило тебя Обоснуй натаскал, - признал он, невольно проникаясь к Инцесту чем-то, подозрительно похожим на уважение. Инцест зарделся и безуспешно попытался спрятать улыбку в растрепанных волосах Омегаверса.
- Они... они совсем с ума сошли! - плакал между тем Омегаверс. - Супрессантами всю страсть убили, про нон-кон вопят, вместо горячих миников строчат тома пафосных манифестов о нелегкой жизни омег и комплексах альф! Ну как так можно!
Рабство вздохнул. Они с Инцестом обменялись понимающими взглядами. Все когда-то были молодые, наивные, думали, что Обоснуй им не указ и гордились своей популярностью. Все проходили путь от дымящихся простыней до гражданской сознательности.
- Слушай, нам всем это знакомо, - мягко сказал он, положив руку на плечо Омегаверса. - После того, как на меня стали писать бесконечные макси о безнравственности рабовладения, я такого натерпелся — ты себе не представляешь. Вокруг и восторгались, и корили авторов за вдалбливание азбучных истин... Обоснуй тогда как с цепи сорвался. Требовал, чтобы я объяснил ему, как в современном мире рабство могло вернуться. Говорил, рабство не геноцид, в узаконенном виде уже не встречается. А где встречается — там обстановка ни NC-17, ни даже R у большинства фандомных деятелей не вдохновляет. В общем, это фаза такая, надо пережить.
Какое-то время все трое молчали.
- Но ведь все так хорошо начиналось! - напоследок вздохнул Омегаверс.
- Это да... - мечтательно протянул Инцест.
- Очень хорошо, - подтвердил Рабство. - Ну ничего, популярность схлынет — найдешь себе удобный уголок и будешь доволен жизнью. Вот Гендерсвапа вообще почти не видно, да и Обоснуй его не слишком жалует, а он живет полной жизнью и ни о чем не переживает.
- Он молодец, - великодушно признал Омегаверс.
- Ты тоже молодец, - не менее великодушно ответил Рабство. - Мы-то с Инцестом хоть из реальности выросли, а ты что удумал... что-что, а смелости тебе не занимать.
Простите уж, товарищи, как-то оно странно пнулось и полетело.
А не попинать ли мне балду в сторону ленивых размышлений про фанфики? А попинать ли.
История одного кинка
История одного кинка
В юности Омегаверс был задорен и нагл. Ничто его не смущало, Обоснуй ему был не указ, и другие кинки пофигизму Омегаверса втайне завидовали.
- Не наглел бы ты, — хмуро намекал Рабство, напрягая литые мышцы и внушительно гремя кандалами. - Популярность у тебя временная, вот пройдет мода — и тоже будешь у Обоснуя по стеночке ходить.
Инцест, тихо кравшийся по стеночке к общему холодильнику, вздрагивал.
- Хочу наглеть — буду наглеть, - отвечал на это Омегаверс, закидывая ноги на стол и потягиваясь. - Ты мне не указывай, что делать. У меня креативность запредельная и в каждом тексте множественные оргазмы без стыда и моральных терзаний. Поучились бы, как надо, старики.
- Эх, молодежь... - качал головой Рабство. - У меня, помнится, тоже поначалу были оргазмы без терзаний. А потом...
- А потом, - передразнивал Омегаверс, - набежали морально одаренные фикрайтеры и загубили всю малину борьбой за права рабов-оборотней, рабов-людей, рабов-инопланетян и прочих обездоленных. «Снимем ошейники» и все такое. Я эту песню наизусть помню, можешь не повторяться. Запомни раз и навсегда, дружище: я сам себе Обоснуй. У меня основной инстинкт помножен на либидо мартовского кота и биологически обусловленное неприятие сексуальных табу.
- Какой ты все-таки желторотый юнец, - вздыхал Рабство и скорбно качал головой, оттесняя Инцеста и доставая из холодильника сухпаек.
- Гуляй, батя, - махал рукой Омегаверс, - и не мешай мне думать важную мысль.
- Важные мысли у него. Все думаешь, как бы шесть полов объяснить? - вклинивался Гендерсвап, отодвигая Инцеста все дальше от холодильника. Инцест вообще был для других кинков козлом отпущения, считался товарищем несерьезным и уважением не пользовался. Даже Ксенофилия, которого совсем недавно знали под именем Бестиалити, и Шота, который по понятным причинам активно скрывал имя, данное ему при рождении, устроились лучше. Наверное, сыграла роль их редкость и невменяемость.
- Вот еще! - фыркал Омегаверс. - Думать о полах — твоя забота. Я не могу решить, сколько в среднем держится узел.
Гендерсвап вздрагивал, чуть не роняя молоко.
- Фу, - говорил он, повернувшись к Омегаверсу. - и это еще мной Обоснуй недоволен. Вот доберется он до тебя — заставит подумать о важном.
Омегаверс лениво зевал.
«Мне бы их свободу, - завидовал про себя Инцест, наконец добравшись до заветного холодильника. - Я-то с пеленок у Обоснуя под сапогом...».
Так и жили.
Шло время, и задора с наглостью у Омегаверса поубавилось. Все чаще он задумчиво смотрел в окошко и хмурился, а на советы умерить гонор неостроумно огрызался. Обоснуй до него все-таки добрался, и проблема шести полов снилась Омегаверсу долгими ночами, представая в виде кокетливого многоцветного Кубика Рубика, который как ни крути — собрать больше двух граней не получается.
Долгие беседы с Обоснуем действовали Омегаверсу на нервы.
- Что ты от меня хочешь?! - возмущался он. - У меня по три пола каждого пола, сексуальные инстинкты австралийского непуганого кролика и родная смазка! Я себя так обосновал, что не подкопаешь, пиши не хочу! Что ты пристал-то?!
- А то пристал, что уже не особо-то хотят писать, - терпеливо раз за разом объяснял ему Обоснуй. - Ну что ты как маленький, Омегаверс? Чай не первый год промышляешь, не вчера родился, не на одном кинк-фесте выступил, не один фандом под себя подмял. Такие успехи — а в голове пустота. Думаешь, я к тебе по своей воле придираюсь?
Тут Инцест, вечно шныряющий на заднем плане, обычно заглядывал в кабинет Обоснуя на третьем этаже кинкового общежития и прислушивался. С Обоснуем у него были отношения получше, чем у других — видимо, Обоснуя подкупал реализм и некий ореол трагичности, с которым Инцест стыдливо преподносил свои рассуждения о запретной любви. Слушая, как Обоснуй вежливо, но настойчиво добивается от других кинков связных объяснений, Инцест повышал себе самооценку.
- А по чьей же? - безуспешно допытывался Омегаверс, упрямо надеясь услышать от Обоснуя что-то новое.
- Писатели над тобой голову ломают, читатели уже смеются. В таких условиях не каждый талант хороший серьезный макси выдаст, а пора несерьезных миников понемногу проходит. Люди теряют интерес, обвиняют друг друга в бездуховности. Так нельзя, теряешь хватку. Ты уж напрягись, придумай что-нибудь.
- Не буду я ничего придумывать! - кричал Омегаверс и выбегал из кабинета, чуть ли не сшибая с ног Инцеста.
Другие кинки сочувственно, а порой — злорадно наблюдали за кризисом Омегаверса, вспоминая свое первое столкновение с суровой реальностью фандомных теоретиков.
А как-то раз, рано утром, Рабство спустился на кухню и увидел Омегаверса с Инцестом, сидящих в обнимку, и аж присвистнул.
- Вот это я понимаю идея для текста! - сказал он одобрительно и улыбнулся. Улыбка угасла, когда он услышал всхлипывания Омегаверса и понял, что стал свидетелем не творческого процесса, а нервного срыва.
- Эй, что случилось-то? - спросил он .
- Что случилось... - всхлипнул Омегаверс. - Ты же это... ошейники там, борьба за права... и еще спрашиваешь...
- Ну-ну... - подал голос Инцест, бестолково похлопывая Омегаверса по спине. - Такое случается с лучшими из нас, ты уж поверь мне.
- Ну так что случилось? - снова спросил Рабство уже у Инцеста, так и не дождавшись связного ответа.
- У его авторов взыграли моральные установки, - объяснил Инцест. - Теперь там засилье мини-фиков PG-13 про борьбу за права омег, а каждой сцене NC-17 предшествует долгий дискурс о гендерных ролях. Биологическая детерминированность поведения граждан поставлена под сомнение, фикрайтеры приходят к выводу, что эволюционное развитие шестиполых видов сомнительно... в общем, плохо ему.
Рабство выгнул бровь.
- Нехило тебя Обоснуй натаскал, - признал он, невольно проникаясь к Инцесту чем-то, подозрительно похожим на уважение. Инцест зарделся и безуспешно попытался спрятать улыбку в растрепанных волосах Омегаверса.
- Они... они совсем с ума сошли! - плакал между тем Омегаверс. - Супрессантами всю страсть убили, про нон-кон вопят, вместо горячих миников строчат тома пафосных манифестов о нелегкой жизни омег и комплексах альф! Ну как так можно!
Рабство вздохнул. Они с Инцестом обменялись понимающими взглядами. Все когда-то были молодые, наивные, думали, что Обоснуй им не указ и гордились своей популярностью. Все проходили путь от дымящихся простыней до гражданской сознательности.
- Слушай, нам всем это знакомо, - мягко сказал он, положив руку на плечо Омегаверса. - После того, как на меня стали писать бесконечные макси о безнравственности рабовладения, я такого натерпелся — ты себе не представляешь. Вокруг и восторгались, и корили авторов за вдалбливание азбучных истин... Обоснуй тогда как с цепи сорвался. Требовал, чтобы я объяснил ему, как в современном мире рабство могло вернуться. Говорил, рабство не геноцид, в узаконенном виде уже не встречается. А где встречается — там обстановка ни NC-17, ни даже R у большинства фандомных деятелей не вдохновляет. В общем, это фаза такая, надо пережить.
Какое-то время все трое молчали.
- Но ведь все так хорошо начиналось! - напоследок вздохнул Омегаверс.
- Это да... - мечтательно протянул Инцест.
- Очень хорошо, - подтвердил Рабство. - Ну ничего, популярность схлынет — найдешь себе удобный уголок и будешь доволен жизнью. Вот Гендерсвапа вообще почти не видно, да и Обоснуй его не слишком жалует, а он живет полной жизнью и ни о чем не переживает.
- Он молодец, - великодушно признал Омегаверс.
- Ты тоже молодец, - не менее великодушно ответил Рабство. - Мы-то с Инцестом хоть из реальности выросли, а ты что удумал... что-что, а смелости тебе не занимать.
Простите уж, товарищи, как-то оно странно пнулось и полетело.
-
-
02.05.2016 в 18:00-
-
03.05.2016 в 22:18-
-
16.05.2016 в 20:52-
-
16.05.2016 в 20:57-
-
16.05.2016 в 23:52стоят перед глазами, как жЫвые
и очень хочется продолжения описания нелегкой судьбы наших кинков
-
-
17.05.2016 в 00:02Эх, ничего не обещаю, необязательная я, как черт знает что)). Но если вдруг ударит вдохновение - добавлю, конечно
-
-
17.05.2016 в 00:41-
-
17.05.2016 в 10:52-
-
17.05.2016 в 10:58-
-
17.05.2016 в 11:02